Цитаты из книги «Инферно»
«Истощение озонового слоя, нехватка воды
и загрязнение - это не болезни, а симптомы.
А болезнь называется перенаселение!
И пока мы отказываемся посмотреть этой проблеме в лицо,
все наши усилия - не более чем попытки залепить
пластырем стремительно растущую раковую опухоль.
»
«- Он был трансгуманист. Он был убежден, что мы стоим на пороге великолепной переходной эпохи, когда человек станет иным. Его ум был обращен в будущее, он заглядывал в него и видел то, что мало кто способен даже вообразить. Он понимал, что возможности технологии поразительны, верил, что за несколько поколений люди как биологический вид могут перемениться радикально. Что генетика может сделать нас здоровее, умнее, сильнее и даже способнее к состраданию. Но он видел одно препятствие. Он не думал, что нам отпущено достаточно времени для осуществления этой возможности.
- Перенаселенность.
- Мальтузианская катастрофа. Он не раз говорил мне, что чувствует себя святым Георгием, пытающимся убить хтоническое чудище.
- Медузу?
- Да - в метафорическом смысле. Медуза, как и все племя хтонических божеств, потому живет под землей, что связано с Материю Землей напрямую. Хтонические существа всегда считались символами плодовитости, деторождения, многолюдства. Он уподоблял хтоническому чудищу нашу самоубийственную склонность к бесконтрольному размножению. Он говорил о переизбытке потомства как о чудище, которое маячит на горизонте.. с которым надо начинать борьбу сейчас, пока оно не пожрало нас всех. Наша сексуальная энергия оборачивается злом для нас самих. Из этого положения простых выходов нет. Приходится жертвовать меньшим, чтобы спасти большее, а это всегда тяжелое, неприятное дело. Человек, отрезающий могу трехлетнему ребенку, страшный преступник.. если только он не врач, который спасает ребенка от гангрены. Иногда необходимо выбирать меньшее из двух зол. Бертран создал так называемый вирусный вектор. Это вирус, специально сконструированный для того, чтобы вносить в атакуемые клетки генетическую информацию. Вирусный вектор не убивает клетку-хозяина, а внедряет в нее определенный элемент ДНК, по сути дела модифицируя ее геном. Коварство этого вируса в том, что человек не догадывается о его присутствии в организме. Человек нормально себя чувствует. Вирус не вызывает явных симптомов, сигнализирующих о том, что он меняет что-то в наших генах.
- А что он в них меняет?
- Бертран сотворил вирус бесплодия. Он создал вирус, активирующийся случайным образом. Да, Инферно сейчас внедрен в ДНК всех и каждого и будет передан всем грядущим поколениям, но проявляться он будет только у определенного процента людей. Вирус есть у всех, но бесплодной окажется лишь некая доля населения, попал в не человек или нет - зависит от случая.
- Какая доля?
- Бертран был убежден, что природа обладает механизмом самопрореживания. Он обсчитал воспроизводство населения математически и получил результат, который его опьянил: один из трех - ровно то отношение, которое нужно, чтобы численность человечества начала уменьшаться с разумной скоростью. Бертран утверждал, что Инферно - очень элегантное и гуманное решение проблемы. Да, этот способ куда мягче, чем Черная Смерть. Не будет больниц, переполненных умирающими, не будет гниющих трупов на улицах, не будет горя от безвременной смерти близких. Нет, просто будет появляться на свет намного меньше детей. Рождаемость по всей планете начнет неуклонно снижаться, и в какой-то момент рост населения сменится убылью. Эффект будет гораздо сильнее, чем от чумы, она только на время уменьшила нашу численность, создала всего-навсего локальную яму в графике роста. Инферно - долговременное решение навсегда.. трансгуманистическое решение.
- Это генетический терроризм. Это меняет саму природу человечества, делает нас фундаментально другими, чем мы всегда были.
- Бертран думал иначе. Он мечтал исправить роковой изъян в человеческой эволюции. Этот изъян в том, что мы слишком плодовиты. Человечество - организм, который, при всем своем беспримерном интеллекте, оказался не способен сдерживать собственный рост. Ни бесплатная контрацепция, ни просвещение, ни государственные поощрительные меры - ничто не работает. У нас рождаются и рождаются дети.. хотим мы того или нет. Вам известно, что центры профилактики и контроля недавно обнародовали статистику: в США почти половина беременностей - незапланированные? А в менее развитых странах эта цифра - более 70%.
Лэнгдон был знаком с этими данными, но до него только сейчас начало доходить, что они означают. Как биологический вид люди ведут себя подобно кроликам, завезенным на острова в Тихом океане. Размножаясь там бесконтрольно, кролики нанесли такой ущерб экосистеме, что в итоге вымерли.
- Одно из фундаментальных положений трансгуманизма - что мы как люди морально обязаны участвовать в своей собственной эволюции, использовать нашу технологию для усовершенствования вида, для сотворения более совершенного человека - более здорового, более сильного, более умного.
- Не хочу выглядеть ретроградом, но я вырос на теории Дарвина и не могу не усомниться в том, что попытки ускорить естественный процесс эволюции разумны.
- Генная инженерия - не ускорение эволюционного процесса. Это естественный ход событий! Вы забываете, что Бертрана сотворило не что иное, как эволюция. Его несравненный интеллект - продукт того самого процесса, что описал Дарвин: эволюции во времени. Его редкостный дар ученого-генетика не результат какого-то кткровения свыше, это плод многолетнего интеллектуального прогресса человечества. И как дарвинист, вы знаете, что природа всегда находила способы сдерживать рост общего числа людей: эпидемии, голод, наводнения. Но позвольте вас спросить: может быть, на этот раз она нашла другой способ? Вместо того, чтобы насылать на нас страшные беды и казни, может быть, она в процессе эволюции создала ученого, который отыскал иной путь к уменьшению нашей численности с течением времени? Без чумы. Без смертей. Просто большее согласие между биологическим видом и средой его обитания.»
«"Самое жаркое место в аду предназначено тем,
кто в пору морального кризиса
сохраняет нейтральность"
(Д. Алигьери "Божественная комедия").
Смысл этих слов никогда не был так ясен,
как теперь: в опасные времена нет более тяжкого греха,
чем бездействие.»
