Цитаты из книги «Кто бы мог подумать! Как мозг заставляет нас делать глупости»
Эта книга в списках
«<...> токсоплазма делает мышей бесстрашными, червь-волосатик заставляет кузнечиков топиться, а ланцетовидные двуустки вызывают у зараженных муравьев непреодолимое желание ползти по травинкам вверх.»
«<...> на работу мозга и в том числе на наше настроение существенно влияют и те вещества, которые циркулируют в крови, будучи синтезированными где-то на окраинах тела: в яичниках, надпочечниках и других железах внутренней секреции.»
«Мы смотрим на мир через призму тысяч химических соединений, контролирующих наше мышление, поведение, вкусы.»
« Но вот по тяжести наркотической зависимости — внимание, шок-контент — сигареты заняли почетное третье место, сразу после героина и кокаина.»
« У нас в жизни и так масса проблем – нам постоянно приходится есть, пить, спать и ходить в туалет <...>.»
«Обычные лампочки не очень похожи на солнце, но немножко все-таки позволяют обмануть сетчатку, поэтому осенью есть смысл зажигать весь свет в комнате и вкрутить в люстру самые яркие лампочки, какие нашлись в магазине. А главное – даже осеннее солнце лучше, чем совсем никакого солнца, и поэтому, если вы страдаете, то нужно заставлять себя ходить гулять в светлое время суток.»
«Во второй серии экспериментов Кристина Дюрант и ее коллеги выясняли, с чем связано предпочтение сексуальной одежды во время овуляции – с прямым желанием производить впечатление на мужчин или с желанием конкурировать с другими женщинами. <...> Оказалось, что просмотр фотографий мужчин, равно как и просмотр фотографий некрасивых женщин, не оказывает какого-то статистически значимого влияния на выбор одежды. Но зато после просмотра фотографий красивых женщин эффект был огромным.
Общий вывод исследования таков: во время овуляции женщины склонны выбирать более сексуальную одежду, и это стремление подкрепляется присутствием потенциальных конкуренток – красавиц, живущих по соседству.»
«Спектр возможных симптомов, ассоциированных с ПМС, потрясает воображение. Женщины испытывают головные боли и боли в мышцах, тошноту, боль в молочных железах, утомляемость, бессонницу, неадекватный голод, они не могут сосредоточиться, испытывают беспокойство, раздражительны, плаксивы и т. д. По данным Медицинского университета в Южной Каролине16, по меньшей мере один симптом ПМС – чаще всего, нарушения поведения – ежемесячно переживают 85 % женщин.
Около 5 % страдают от предменструального дисфорического расстройства, самой тяжелой формы ПМС, при которой женщина вынуждена принимать антидепрессанты, потому что в противном случае ее плохое самочувствие в сочетании с паническими атаками и перепадами настроения лишает ее возможности нормально работать и вообще поддерживать социальные связи.»
«Вообще чем больше проводится генетических исследований, тем аккуратнее ученые используют в своих текстах слово “моногамия”. Все чаще к нему добавляют определение “социальная” – то есть вид да, образует устойчивые пары, самец и самка вместе заботятся о потомстве, но при этом совершенно не обязательно все дети в семье зачаты от постоянного партнера и совершенно не обязательно все его дети растут именно в этой семье. Лебединая верность – прекрасный миф, но почти в каждом втором выводке у этих птиц есть хотя бы один птенец, зачатый от постороннего самца.»
«<...> нельзя делать вывод о том, что существует какая-то склонность к полигамии у мужчин и одновременно – к моногамии у женщин. Изменяют все. Но из-за того, что потенциальные риски для женщины гораздо выше, чем для мужчины, она более придирчиво выбирает себе партнеров – а общество гораздо больше заинтересовано в том, чтобы этот выбор максимально ограничить и взять под контроль.»
«Накоплен ряд данных о том, что работа в ночную смену может повышать риск различных онкологических заболеваний. Медсестры, стюардессы и другие женщины, которым регулярно приходится работать ночью и спать днем, чаще заболевают раком груди – риск повышен примерно в полтора-два раза и зависит от того, как много лет и насколько регулярно женщина работала ночью.»
«По сравнению с нормальными песчанками жертвы мелатонина или короткого светового дня медленнее набирают вес и меньше интересуются сладким сиропом (то есть теряют интерес к радостям жизни), избегают открытых пространств в лабиринтах (не хотят исследовать территорию), не склонны нападать на чужаков, вторгшихся в родную клетку (не испытывают потребности защищать родину), а при попадании в воду намного быстрее отчаиваются – вместо того чтобы пытаться выплыть, вскоре складывают лапки и погружаются в глубину, так что экспериментаторам приходится срочно их спасать, пока жертвы сезонной депрессии не успели окончательно захлебнуться.»
«Если говорить не о депрессии в целом, а именно о сезонном аффективном расстройстве, то да, оно точно связано с изменением уровня освещенности <...>.»
«В этой истории про сезонную депрессию, как мне кажется, важно понимать, что это настоящая болезнь, такая же как грипп или перелом лучевой кости. Как и при любой болезни, при депрессии происходят совершенно материальные изменения, одних молекул становится больше, других молекул меньше, мозг не то что не хочет, а скорее не может работать так, как надо. Наша прекрасная тонкая психика – это продукт работы нейронов, и если изменяется их биохимическое состояние, то изменяется и восприятие мира и своего места в нем.»
«Хорошая новость в том, что если стресс не сопровождался травмой, то все эти эндорфины будут израсходованы на повышение настроения — это как маленькая и безопасная доза героина, синтезированного прямо внутри черепа. Именно на это ощущение счастья и подсаживаются фанаты экстремального спорта, превышения скорости и других опасных вещей. Они ошибочно называют это адреналиновой зависимостью, но от адреналина никакого удовольствия не бывает, от него только сердце бьется как сумасшедшее и аппетит пропадает. А причина кайфа — это эндорфины. Когда человек делает что-то опасное, его мозг, естественно, решает, что хозяин сейчас навернется к чертовой матери и ему ручки-ножки оторвет. В надежде все-таки выжить мозг заранее выбрасывает много эндорфинов, которые и расходуются на удовольствие — раз за разом, до тех пор пока однажды не пригодятся, увы, по прямому назначению.»
«Еще одна важная функция иммунной системы, о которой часто забывают, – это постоянная борьба с онкологическими заболеваниями7. Мне неприятно вам это сообщать, но прямо сейчас в вашем теле совершенно точно есть раковые клетки. И в моем тоже. И вчера были. И завтра будут. Но до поры до времени в этом нет ничего страшного, потому что тело ежесекундно патрулируется огромным военным отрядом иммунных клеток <...> и если у них возникает хоть малейшее подозрение, то одинокую опухолевую клетку тут же убивают без жалости и сомнений.»
«Может быть и хуже: допустим, вы мужчина.»
«Чтобы не просто сломать и уничтожить личность, а переписать ее заново, сделать абсолютно покорной и безупречно лояльной, недостаточно боли, страха и унижения. В первую очередь необходимо тотальное уничтожение причинно-следственных связей и логических цепочек в окружающем мире, а за счет этого и в собственной голове жертвы. Если партия говорит, что Земля плоская, а лед тяжелее воды, значит, так оно и есть, что бы ни говорил тебе непосредственный опыт. Партия непостижима и непредсказуема, она может расстрелять тебя через десять минут или через десять лет, избивать ежеминутно, или кормить сытными обедами в уютной камере, или выпустить на свободу. Твой единственный шанс сохранить подобие психического благополучия – это, прежде всего, отказаться от каких-либо попыток понять логику происходящего, а затем – полюбить партию и научиться принимать любые ее действия с искренней благодарностью, а любые ее утверждения – с истинной верой. Нет никакой проблемы в том, что утверждения партии противоречат одно другому. Напротив. В этом весь смысл.»
«В депрессию вовлечено множество других нейромедиаторов и, что еще важнее, множество разных структур головного мозга. Кора не способна адекватно оценивать окружающую реальность (и считает, что все плохо, не имея к тому достаточных объективных оснований), гиппокамп не запоминает ничего хорошего, миндалевидное тело всего боится и ничему не радуется, прилежащее ядро не вознаграждает ощущением радости наши хорошие поступки типа поедания мороженого, гипоталамус допускает всякие сбои в формировании желания есть, спать или заниматься сексом и так далее.»
«Дело <...> в банальной и примитивной физиологии мозга. Дело вообще всегда в ней.»
«Если бы это зачем-то понадобилось в эволюции, клетка могла бы производить белки в виде Эйфелевой башни, или белки, способные превращать газированную воду в вино, или, допустим, белки, которые превращались бы в страшный яд под воздействием гормонов стресса (если ты такой нервный, то зачем тебе жить).»
« Я уверена, что в течение ближайших 100 лет все молекулярные взаимодействия наконец будут описаны, и ими можно будет эффективно управлять, предотвращая само появление дисбаланса, то есть болезней. Но наука на этом не остановится, потому что она никогда не останавливается. Она начнет думать, как сделать нас еще лучше – и не только здоровее, но и счастливее и умнее, потому что это ведь тоже вопрос молекул. И я уверена, что эта задача тоже будет решена.»
