Алексей Иванов - Географ глобус пропил

Алексей Иванов - писатель, сценарист и культуролог. Он работает в самых разных литературных форматах. "Общага-на-Крови", "Блуда и МУДО" и "Ненастье" - современная городская проза. "Золото бунта" и "Сердце пармы" - модернистские исторические романы. "Псоглавцы" и "Комьюнити" - интеллектуальные триллеры. "Горнозаводская цивилизация", "Хребет России" и "Увидеть русский бунт" - масштабные фотокниги о национальной и нестоличной истории. "Это роман вовсе не о том, что веселый парень Витька не может в своей жизни обрести опору. И не о том, что молодой учитель географии Служкин влюбляется в собственную ученицу. Это роман о стойкости человека в ситуации, когда нравственные ценности не востребованы обществом. Роман о том, как много человеку требуется мужества и смирения, чтобы сохранить "душу живую", не впасть в озлобление или гордыню, а жить по совести и любви".

Действие происходит в первой половине 1990-х годов в городе Перми. Выпускник Уральского государственного университета Виктор Служкин устраивается работать учителем географии в одну из средних школ.

Служкину достаются девятые классы, учеников которых Виктор Сергеевич разделяет по категориям: 9а — это «красная профессура», 9б — «отцы», 9в — «зондеркоманда», возглавляемая дерзким и неуправляемым подростком Градусовым.

С «отцами» у Служкина складываются приятельские отношения, он даже позволяет себе выпивать с ними на лестничной площадке в день своего рождения. Класс «красной профессуры» замечателен тем, что там учится Маша Большакова — девушка, которая постепенно занимает все мысли географа. Тяжелее всего выстраивается общение с «зондеркомандой», поскольку никакие педагогические меры не воздействуют ни на Градусова, ни на его «присных».

Перед началом учебного года выясняется, что в соседнем доме поселился школьный друг Служкина — Будкин. Его появление вносит путаницу в личную жизнь героев романа, которая и прежде была непростой. Так, жена Надя объявляет Служкину, что прекращает с ним супружеские отношения — отныне их связывают только заботы о дочери Тате. Вскоре у Нади начинается роман с Будкиным.

В сложную цепочку личных взаимоотношений включены также: Саша Рунёва, которая любит Будкина со школьных лет; Колесников — бывший возлюбленный Саши, ныне женатый на Ветке; Кира Валерьевна, учительница немецкого языка, с которой у Будкина был кратковременный роман. Немного особняком стоит здесь Лена Анфимова — первая любовь Служкина, вышедшая замуж за шофёра-дальнобойщика и полностью посвятившая себя семье.

Ещё осенью Служкин начал рассказывать на одном из уроков про свои водные походы, и, увлекшись собственным рассказом, пообещал «отцам», что поведёт их в такой поход. Весной он выполянет своё обещание, причём в последний момент в группу попали Маша с подругой Люсей и Градусов. Участникам сплава приходится преодолеть много трудностей: они приехали не на ту речку, весь день провели без еды, катамаран сломался при прохождении порожистого участка, ночью палатка оказалась затопленной, заболела Маша. В самых сложных ситуациях двоечник Градусов ведёт себя мужественно и во всём поддерживает учителя.

Глава, рассказывающая о походе, написана, в отличие от остальных частей романа, от первого лица.

Через некоторое время после возвращения в период выпускных экзаменов Служкин узнаёт, что Маша — дочь завуча Розы Борисовны. Та, в свою очередь, обнаруживает, что Маша влюблена в учителя географии, поскольку застаёт их обнявшимися в кабинете географии. Завуч предлагает Служкину немедленно написать заявление об увольнении, что он и делает. Вечером к нему домой приходят все двоечники из 9в во главе с Градусовым и дарят бутылку дорогого вина (которую Служкин потом вылил, чтобы не пить на глазах у дочки). Экзамен по географии они сдали на тройки, а Градусов — на «отлично».

Вадим Нестеров (Газета.Ru) признаётся, что вначале не мог избавиться от впечатления, что роман — это анекдот из провинциальной жизни. Впрочем, скоро обозреватель обнаружил, что «анекдот оборачивается драмой, а побасенки про пойманных в электричке козлищ-безбилетников, пионеров, ворующих трусы у вожатой, и показательных поездках Географа на „кардонке“ с ледяной горы лишь высветляют жутковатые в своей будничности реалии провинции с пьянкой от тоски, мордобоем от беспросветности и изменами от скуки».

Вадим Иткин («Книжная витрина») приходит к выводу, что текст романа мастерски написан, легко читаем и очень свеж — «несмотря на затхлость провинциальной атмосферы. Несмотря на безнадежность и безысходность».

Вадим Гуреев («Литературная Россия») задаётся вопросом: что же всё-таки позволило Служкину устоять под напором «зондеркоманды»? И сам же отвечает: естественность поведения. Именно она даёт Служкину внутреннюю силу.

Михаил Визель («TimeOut»), признавая, что Служкин — это отнюдь не Макаренко, тут же замечает, что грязь к герою не липнет: «загулы его сродни „ангелическому пьянству“ незабвенного Венички, а крайне сомнительные, что ни говори, отношения с девочкой Машей разрешаются в самой верхней своей точке настоящим коаном, подтверждая давнее наблюдение, что русский человек — стихийный буддист».

Игорь Касько («Литературная Россия»), не пытаясь идеализировать педагогические методы Служкина, тем не менее уточняет: «Он учит их жиз­ни по-сво­е­му, по­рою ин­ту­и­тив­но. В этом и есть его прав­да. Его си­ла. И его пра­во».

По мнению Саши Серого («IrkutskOut»), эпизод из воспоминаний героя о том, как Колесников уговаривал одноклассницу прийти на свидание, — «это практически гениальный по жизненной правде отрывок».