Цитаты из книги «Безумная звезда»
Эта книга в списках
«- ...держитесь!
- За что..?!
- ...ну, просто обозначьте общее нежелание упасть.
»
«– Если ты меня убьешь, на мое место встанет тысяча.
– Ага, но суть-то не в этом. Суть в том, что именно ты будешь мертв.»
«Вся беда с Невообразимыми Ужасами состоит в том, что их легко вообразить…»
«Внутри каждого нормального человека сидит безумец, пытающийся выбраться наружу. Никто не сходит с ума быстрее, чем абсолютно нормальный человек.»
«Можно сколько угодно носиться по свету и посещать всякие города, но главное — отправиться потом туда, где у тебя будет возможность вспомнить ту кучу вещей, которые ты повидал. Ты нигде не побываешь по-настоящему, пока не вернешься домой.»
«— Он что, чокнутый?
— Вроде как. Но у этого чокнутого денег куры не клюют.
— А-а, тогда он не может быть чокнутым. Я повидал мир. Если у человека денег куры не клюют, то он прошто экшентричный.»
«Все, с него хватит. Он отправляется домой. «Маринованные огурцы, я слышу ваш зов…»»
«...Восьмикратная Печать Застоя. Эта печать, по общепризнанному в волшебных кругах мнению, обладала поразительной сдерживающей силой, которой может похвастаться лишь летящий прямо в цель кирпич.»
«Основной догмат этой веры гласил: дерево, которое было хорошим деревом и вело чистую, честную и гладкоствольную жизнь, может рассчитывать на жизнь после смерти. Прожив поистине зеленую жизнь, в конце концов оно перевоплотится в пять тысяч рулонов туалетной бумаги.»
«Перед его глазами медленно кружились голубые четырехсторонние треугольники. Временами он понимающе улыбался в пространство и восклицал что-нибудь типа «Ух-ты» или «О-о».»
«– О-о. А как ты думаешь, в этом лесу есть что-нибудь съедобное?
– Да, – горько отозвался волшебник. – Мы.»
«Траймон бережно листал книгу. С языками у него было туговато, он считал их крайне неэффективными и, будь его воля, заменил бы какой-нибудь удобопонятной системой чисел, но эта книга, похоже, была именно той, которую он искал. Многозначительные иероглифы покрывали большинство ее страниц.»
«Траймон бережно листал книгу. С языками у него было туговато, он считал их крайне неэффективными и, будь его воля, заменил бы какой-нибудь удобопонятной системой чисел, но эта книга, похоже, была именно той, которую он искал. Многозначительные иероглифы покрывали большинство ее страниц.»
«Причина такого названия, к сожалению, слишком банальна. Когда первые исследователи из теплых земель у Круглого моря попали в холодные глубинные земли, они заполняли белые пятна на своих картах следующим образом. Хватали ближайшего аборигена, указывали на какой-нибудь ориентир, задавали вопросы, громко, отчетливо выговаривая слова, и записывали все, что болтал обалдевший туземец. Поэтому в поколениях атласов были увековечены такие географические изыски, как «Просто Гора», «Понятия Не Имею», «Чего?» и, естественно, «Твой Палец, Болван».»
«Ринсвинд оглянулся на крохотную фигурку, которая в данный момент прилежно ковыряла в носу.»
«– Что будем делать? – осведомился Двацветок.
– Паниковать? – с надеждой предложил Ринсвинд.»
«Ринсвинд открыл глаза. Не то чтобы это ему помогло. Если раньше он не видел ничего, кроме черноты, то сейчас он не увидел ничего, кроме белизны. Как ни удивительно, это было намного хуже.»
«Волшебник застонал. Его кости были очень недовольны недавним обращением и выстраивались в очередь, чтобы предъявить свою жалобу.»
«Поднялось изрядное количество дыма, пепла и суматохи, однако разделенный триумф по поводу спасенных кусочков подгоревшей ветчины сделал больше, чем целая книга по дипломатии.»
«Убеждение – вот то, что не дает вселенной развалиться на части, – заявил Белафон. – И магия здесь ни при чем.»
«- Это ты, Ринсвинд?
– Да, – ответил Ринсвинд за отсутствием доказательств обратного.»
«Под его ногами чавкали светящиеся грибы, неприятно органические и похожие на сексуальные игрушки для гномов.»
«– Эй, там внизу кто-нибудь есть? Кто-нибудь меня слышит?
– Эгей! – крикнул волшебник. – Знаешь, как я рад тебя видеть!
– Не знаю. Как? – спросил Двацветок.
– Что как?
– О боги, отсюда, сверху, такой отличный вид!»
«...Я столько раз чуть не погиб, что сбился со счета…
– Двадцать семь, – сказал Двацветок.
– Что?
– Двадцать семь раз, – услужливо повторил Двацветок. – Я считал. Но ты этого так и не сделал.
– Не сделал чего? Не сосчитал? – спросил Ринсвинд, который начинал испытывать знакомое чувство, что разговор ведется по пьяной лавочке.
– Нет. Не погиб. По-моему, это немного подозрительно.»
