Цитаты из книги «Унесенные ветром»
«Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра.»
Мне нравится25
« - О нет! Я не могу! Вы не должны меня приглашать. Моя репутация погибнет.
- От нее и так уже остались одни лохмотья, так что еще один танец ничего не изменит.»
«Война - это не триумфальное шествие, а страдания и грязь!»
«. Если вы не как все, то всегда будете одиноки - всегда будете стоять в стороне не только от ваших сверстников, но и от поколения ваших родителей, и от поколения ваших детей. Они никогда вас не поймут, и что бы вы ни делали, это будет их шокировать. А вот ваши деды, наверно, гордились бы вами и говорили бы: «Сразу видна старая порода». Да и ваши внуки будут с завистью вздыхать и говорить: «Эта старая кляча, наша бабка, видно, была ох какая шустрая!» - и будут стараться подражать вам.»
«- Пошли вы к черту - и не только в свободное время. И вообще можете убираться: вы мне осатанели.
- Кошечка моя, я уже был у черта, и он оказался невероятно скучным. Больше я к нему не пойду, даже чтобы вам угодить. »
«Всему свой черед. Тяжелые времена - не навеки. Дамы знали, что джентльмены лгут, а джентльмены знали, что дамы знают, что они лгут. И тем но менее они весело лгали, а дамы делали вид, будто верят им. Все ведь знали, что тяжелые времена продлятся еще долго.»
«"-Значит...значит, я все уничтожила... и вы не любите меня больше?
- Совершенно верно.
- Но... но я же люблю вас!
-Это ваша беда."»
Мне нравится10
«Наверное, можно закрасить пятна у леопарда, но, сколько их ни крась, он всё равно леопардом останется»
«Вы ведь любите говорить правду о других — почему же не любите слышать правду о себе?»
«Я люблю младенцев и маленьких детей, пока они еще не выросли, и не стали думать, как взрослые, и не научились, как взрослые, лгать, и обманывать, и подличать.»
«Она не сумела понять ни одного из двух мужчин, которых любила, и вот теперь потеряла обоих. В сознании её где-то таилась мысль, что если бы она поняла Эшли, она бы никогда его не полюбила, а вот если бы она поняла Ретта, то никогда не потеряла бы его.»
«Красота ещё не делает из женщины леди, а платье — настоящую леди!»
«— Да, я предпочитаю деньги всему на свете.
— Тогда вы сделали единственно возможный выбор. Но за это надо платить — как почти за все на свете. И платить одиночеством.»
«От слёз может быть толк, когда рядом мужчина, от которого нужно чего-то добиться.»
«Она могла довести своими выходками до бешенства, но в этом и была её своеобразная прелесть»
«Я не должна рыдать, я не должна просить. Я не должна делать ничего такого, что может вызвать его презрение. Он должен меня уважать, даже.., даже если больше не любит меня.»
«Неужели я так много для тебя значу? — В общем, да. Ведь я вложил в тебя столько денег — мне не хотелось бы их потерять.»
«Жизнь не обязана давать нам то, чего мы ждём. Надо брать то, что она даёт, и быть благодарным уже за то, что это так, а не хуже.»
«Ничто в целом свете не может нас подкосить, а вот сами мы себя подкашиваем — вздыхаем по тому, чего у нас больше нет, и слишком часто думаем о прошлом.»
«Право же, Скарлетт, я не могу провести всю жизнь, гоняясь за Вами в ожидании, когда удастся втиснуться между двух мужей!»
«— Сэр, вы не джентльмен, — отрезала она.
— Очень тонкое наблюдение, — весело заметил он. — Так же, как и вы, мисс, не леди.»
«"Что разбито, то разбито. И уж лучше я буду вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склею, а потом до конца жизни буду лицезреть трещины."»
«Я подумаю об этом завтра...»
«...а он сказал, что предпочитает получить пулю в лоб, чем дуру в жены.»
«"Она уже ступила на веранду, когда новая мысль заставила её замереть на месте: она не может вернуться сейчас домой! Не может так вот взять и убежать! Она должна пройти через это испытание, выдержать злобные выходки всех этих мерзких девченок, испить до дна и свое унижение, и горечь постигшего её разочарования. Убежать - значило бы только дать им всем новое против себя оружие. "»
«А разговор с Реттом вызывал у нее такое облегчение и успокоение, какое ощущаешь, когда, протанцевав целый вечер в узких туфлях, надеваешь удобные домашние шлепанцы.»
«Она была так похожа на вас — такая же своенравная, храбрая, веселая, задорная, и я могу холить и баловать её — как мне хотелось холить и баловать вас. Только она была не такая, как вы, — она меня любила. И я был счастлив отдать ей всю свою любовь, которая вам была не нужна… Когда её не стало, с ней вместе ушло всё.»
«Она была так похожа на вас — такая же своенравная, храбрая, веселая, задорная, и я могу холить и баловать её — как мне хотелось холить и баловать вас. Только она была не такая, как вы, — она меня любила. И я был счастлив отдать ей всю свою любовь, которая вам была не нужна… Когда её не стало, с ней вместе ушло всё.»
« Нельзя иметь все, Скарлетт. Вы либо будете делать деньги неподобающим для дамы способом и всюду встречать холодный прием, либо будете бедны и благородны, зато приобретете кучу друзей. Вы свой выбор сделали.
– Бедствовать я не стану, – быстро проговорила она. – Но… я сделала правильный выбор, да?
– Если вы предпочитаете деньги.
— Да, я предпочитаю деньги всему на свете.
— Тогда вы сделали единственно возможный выбор. Но за это надо платить — как почти за все на свете. И платить одиночеством.»
«Смерть, налоги, роды. Ни то, ни другое, ни третье никогда не бывает вовремя.»
«А превыше всего познала она искусство таить от мужчин острый и наблюдательный ум, маскируя его невинно-простодушным, как у ребенка, выражением лица.»
«Прошлого не вернуть. Мертвых не воскресить. Пути обратного нет, надо идти только вперед.»
«Весь мир не в силах сокрушить нас, и только сами мы изнутри разрушаем себя.»
«О, конечно, ты достаточно умна, когда речь идет о долларах и центах. Умна по-мужски. Но как женщина ты совсем не умна. Когда речь идет о людях, ты нисколечко не умна.»
«Ни одного из любимых ею мужчин Скарлетт так и не смогла понять и вот – потеряла обоих»»
«Слишком много в ней благородства, чтобы она могла поверить в отсутствие благородства у тех, кого любит.»
«Когда во что-то вкладываешь свой труд, начинаешь это любить.»
«Паршивый лицемер — а ведь порой бывает такой милый! Теперь она поняла, что пришел он вовсе не для того, чтобы поддразнивать ее, а чтобы увериться, что она добыла деньги, которые были ей так отчаянно нужны. Теперь она поняла, что он примчался к ней, как только его освободили, не подавая и виду, что летел на всех парусах, — примчался, чтобы одолжить ей деньги, если она в них еще нуждается. И однако же, он изводил ее, и оскорблял ее, и в жизни бы не сознался, скажи она напрямик, что разгадала его побуждения. Нет, никак его не поймешь. Неужели она действительно дорога ему — дороже, чем он готов признать? Или, может, у него что-то другое на уме? Скорее, последнее, решила она. Но кто знает. Он порой так странно себя ведет.»
«В унылых сумерках угасавшего зимнего дня Скарлетт подошла к концу того длинного пути, на который ступила в ночь падения Атланты. Тогда она была избалованной, эгоистичной, неопытной девушкой, юной, пылкой, исполненной изумления перед жизнью. Сейчас, в конце того пути, от этой девушки не осталось ничего. Голод и тяжкий труд, страх и постоянное напряжение всех сил, ужасы войны и ужасы Реконструкции отняли у нее теплоту души, и юность, и мягкость. Душа ее затвердела и словно покрылась корой, которая постепенно, из месяца в месяц, слой за слоем все утолщалась.»
«Прелесть моя, да он даже и не знает, что у вас есть ум. Если бы его привлекал в вас ум, не нужно было бы ему так защищаться от вас, чтобы сохранить эту свою любовь во всей ее, так сказать «святости»! Он жил бы себе спокойно, потому что мужчина может же восхищаться умом и душой женщины, оставаясь всеми уважаемым джентльменом и сохраняя верность своей жене. А ему, видимо, трудно примирить честь Уилксов с жаждой обладать вами, которая его снедает его.»
«В шестнадцать лет тщеславие оказалось сильнее любви и вытеснило из её сердца все, кроме ненависти.»
«Большие деньги можно сделать в двух случаях: при созидании нового государства и при его крушении. При созидании это процесс более медленный, при крушении — быстрый.»
«И если можешь, старайся не быть большей дурой, чем ты есть на самом деле.»
«И сильная духом своего народа, не приемлющего поражения, даже когда оно очевидно, Скарлетт подняла голову. Она вернет Ретта. Она знает, что вернет. Нет такого человека, которого она не могла бы завоевать, если бы хотела.»
«Она была так похожа на вас — такая же своенравная, храбрая, веселая, задорная, и я могу холить и баловать её — как мне хотелось холить и баловать вас. Только она была не такая, как вы, — она меня любила. И я был счастлив отдать ей всю свою любовь, которая вам была не нужна… Когда её не стало, с ней вместе ушло всё.»
«Быть непохожей на других... это грех, который не прощает ни одно общество. Посмей быть непохожим на других – и тебя предадут анафеме!»
«Случалось, Фрэнк, тяжело вздыхая, думал, что вот поймал он тропическую птицу, которая вся — огонь и сверкание красок, тогда как его, наверное, вполне устроила бы обыкновенная курица.»
«Боже милостивый, поскорее бы уж выйти замуж! — возмущенно заявила она, с отвращением втыкая вилку в ямс. — Просто невыносимо вечно придуриваться и никогда не делать того, что хочешь. Надоело притворяться, будто я мало ем, как птичка, надоело степенно выступать, когда хочется побегать, и делать вид, будто у меня кружится голова после тура вальса, когда я легко могу протанцевать двое суток подряд. Надоело восклицать: «Как это изумительно!», слушая всякую ерунду, что несет какой-нибудь олух, у которого мозгов вдвое меньше, чем у меня, и изображать из себя круглую дуру, чтобы мужчинам было приятно меня просвещать и мнить о себе невесть что...»
«Будучи еще очень юной, она находила непостижимым, что люди могут быть так эгоистично равнодушны к ее страданиям и в мире все продолжает идти своим путем, в то время как ее сердце разбито.
В душе ее бушевала буря, а все вокруг выглядело таким спокойным, таким безмятежным, и это казалось ей странным.»
«Однажды она спросила кокетства ради, почему он женился на ней, и пришла в ярость, услышав ответ да ещё увидев в его глазах веселые искорки: «Я женился на тебе, чтобы держать вместо кошки, дорогая».»
«Твой отец был героем, Уэйд. Он ведь женился на твоей матери, верно? Ну, так вот это уже достаточное доказательство его героизма.»
«Смейтесь сколько хотите, но мне хотелось бы заботиться о вас, баловать вас, делать все, что бы вы не пожелали. Я хотел женится на вас, быть вас защитой, дать вам возможность делать все что пожелаете, лишь бы вы были счастливы. Вам пришлось столько вытерпеть. Никто лучше меня не понимал, через что вы прошли, и мне хотелось сделать так, чтобы вы перестали бороться, а чтобы я боролся вместо вас. Мне хотелось, чтобы вы играли как дитя. Потому что вы и есть дитя — храброе, испуганное, упрямое дитя. По-моему, вы так и остались ребенком. Ведь только ребёнок может быть таким упорным и таким бесчувственным.»
«Вам кажется, что, если вы сказали: «мне очень жаль», все ошибки и вся боль прошедших лет могут быть перечеркнуты, стерты из памяти, что из старых ран уйдет весь яд...»
«Где-то на крутой извилистой дороге, по которой она брела последние четыре года, эта девчонка с её надушенными платьями и бальными туфельками незаметно потерялась, оставив вместо себя молодую женщину с жестким взглядом чуть раскосых зеленых глаз, пересчитывающую каждый пенни, не гнушающуюся любой черной работой, женщину, потерявшую все, кроме неистребимой красной земли, на которой она стояла среди обломков.»
« Вы думаете, я не знаю, что, лежа в моих объятиях, вы представляли себе, будто я — Эшли Уилкс? Приятная это штука. Немного, правда, похоже на игру в призраки. Все равно как если бы в кровати вдруг оказалось трое вместо двоих. О да, вы были верны мне, потому что Эшли вас не брал. Но, черт подери, я бы не стал на него злиться, овладей он вашим телом. Я знаю, сколь мало значит тело — особенно тело женщины. Но я злюсь на него за то, что он овладел вашим сердцем и вашей бесценной, жестокой, бессовестной, упрямой душой. А ему, этому идиоту, не нужна ваша душа, мне же не нужно ваше тело. Я могу купить любую женщину задешево. А вот вашей душой и вашим сердцем я хочу владеть, но они никогда не будут моими, так же как и душа Эшли никогда не будет вашей. Вот потому-то мне и жаль вас.»
« Скарлетт, вам никогда не приходило в голову, что даже самая бессмертная любовь может износиться? ... Вот и моя износилась... Приходило ли вам когда-нибудь в голову, что я любил вас так, как только может мужчина любить женщину? Любил многие годы, прежде чем добился вас? Во время войны я уезжал, пытаясь забыть вас, но не мог и снова возвращался... Я любил вас, но не мог дать вам это понять. Вы так жестоки с тем, кто любит вас, Скарлетт. Вы принимаете любовь и держите её как хлыст над головой человека.»
«Я никогда не принадлежал к числу тех, кто терпеливо собирает обломки, склеивает их, а потом говорит себе, что починенная вещь ничуть не хуже новой. Что разбито, то разбито. И уж лучше я буду вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склею, а потом до конца жизни буду лицезреть трещины.»
«— Я не нуждаюсь в том, чтобы вы меня спасали. Я сумею сама позаботиться о себе, мерси.
— Не говорите так, Скарлетт. Думайте так, если вам нравится, но никогда, никогда не говорите этого мужчине.»
«Право же, Скарлетт, я не могу провести всю жизнь, гоняясь за Вами в ожидании, когда удастся втиснуться между двух мужей!»
«О том, что будет завтра, я подумаю завтра.»
«Я смастерила красивый костюм и влюбилась в него. А когда появился он, такой красивый, такой ни на кого не похожий, я надела на него этот костюм и заставила носить, не заботясь о том, годится он ему или нет. Я не желала видеть, что он такое на самом деле. Я продолжала любить красивый костюм, а вовсе не его самого.»
«Может быть, я угожу вам, если скажу, что ваши глаза - как два драгоценных сосуда, наполненных до краев прозрачнейшей зеленоватой влагой, в котором плавают крохотные золотые рыбки, и когда эти рыбки плескаются - как вот сейчас - на поверхности, вы становитесь чертовски соблазнительной. »
«Я пытаюсь соблазнить вас подарками, чтобы все ваши детские представления о жизни выветрились у вас из головы и вы стали воском в моих руках.»
«Когда женщина не может плакать, это страшно.»
«Никогда не упускайте случая испытать нечто новое, Скарлетт. Это расширяет кругозор.»
«Я не стану думать об этом (или о том) сейчас – это слишком неприятно. Я подумаю об этом завтра.»
«Трудности либо ломают, либо закаляют людей.»
