Цитаты из книги «Заводной апельсин»
«Я понимаю, что такое добро, и одобряю его, но делаю при этом зло.»
«Главное — традиции свободы. Простые люди расстаются с ними, не моргнув глазом. За спокойную жизнь готовы продать свободу»
«Лишившись возможности выбора, человек перестает быть человеком»
«Красота неизменно вызывала у меня единственное желание — разрушить ее, так как она совершенно не вписывалась в наш уродливый мир»
«Аминь. И всякий прочий kal»
«Один balbesina Тем не радовался, все глядел вверх на звезды, на планеты, на Луну эту самую, причем с таким открытым rotom, будто он ребенок и никогда ничего подобного прежде не видывал; глядел-глядел да и выдал:
- Интересно, есть там на них что-нибудь? Вообще, что там наверху может быть?»
«Что нужно Господу? Нужно ли ему добро или выбор добра? Быть может, человек, выбравший зло, в чем-то лучше человека доброго, но доброго не по своему выбору?»
«Скорей заснуть - скорей, чтобы отделаться от недостойного и гадостного чувства, будто получить удар лучше, чем ударить самому.»
«Мотивациями мы не занимаемся, в высокую этику не вдаемся. Нам главное - сократить преступность и...»
«- Вот вам истинный христианин! Он с готовностью подставит другую щеку; он взойдет на Голгофу, лишь бы не распинать других; при одной мысли о том, чтобы убить муху, ему станет тошно до глубины души. - И он говорил правду, бллин, потому что, когда он сказал это, я подумал о том, как убивают муху, и сразу почувствовал чуть заметный наплыв тошноты, но тут же справился, оттолкнул и тошноту, и больше тем, что стал думать, как муху кормят кусочками сахара и заботятся о ней, будто это любимый щенок, padla такая...»
«И вот я уже чувствую, как в груди появляется сосущая пустота, и сам же этому ощущению удивляюсь. И вдруг я понял, что со мной, бллин, происходит. Я просто вроде как повзрослел.»
«Но! Как говорится, мани не главное. Хочется чего-нибудь для души.»
«Но это делают все в нашем поганом обществе. Разве я устанавливал его законы? Я лишь живу по ним.»
«Нет повести печальнее на свете, чем повесть о том, как я жил два года в зоопарке человеческих отбросов, которыми, как и подобает отбросам, наше больное общество пыталось удобрить хилое деревце общественной нравственности и морали.»
«- Ничего не поделаешь, малыш. Каждый человек убивает то, что любит, как сказал философ. Может быть, поэтому мы так жестоки и бессердечны по отношению к своим близким. Вероятно, в этом есть элемент наказания. Божьей кары, если хотите...»
«Тебе не на кого пенять, кроме как на себя самого. Ты сам сделал свой выбор, всё остальное - только его последствия.»
«- О, красивейшая и прекраснейшая из земных созданий! Позволь мне бросить к твоим божественным стопам моё усталое сердце. Я бы хотел преподнести тебе все розы мира, но они ничто по сравнению с твоей красотой. Если бы сейчас было ненастье, я бы расстелил перед тобой свой плащ, недостойный того, чтобы по нему ступала твоя ножка...»
«- Если его ударят по одной щеке, он подставить другую. Он предпочтёт быть распятым, чем распинать самому.»
«- Главное - не выходить из себя, так как войти в себя потом будет очень трудно...»
«Тебя запрограммировали даже не на добро как таковое, а на совершение одобряемых обществом актов, угодных ему действий...»
«- Кто-то же должен бороться за идеалы добра и справедливости? По натуре я тихий, мирный человек. Но я не могу спокойно смотреть, как попирается то, что для меня свято. Честные люди должны бороться против любых проявлений насилия над личностью. Таковы традиции свободолюбия. Однако масса слишком инертна. Ей наплевать на всё, кроме собственного благополучия и личного покоя. В сытой спячке народ может допустить даже приход фашизма. Вот поэтому его надо постоянно будоражить, будоражить, будоражить!»
«Я же не думал ни о чём, отдавшись на волю случая. Так было проще. Дуракам вообще легче живётся.»
«- К чёрты сюрпризы! - взъярился я. - Проклятая жизнь и без того накидала мне их по самую завязку!»
«Получалось так: чем я хуже, тем мне лучше.»
«- Что это? Текст на кретинизм, други?
Они смешались, потом натянуто рассмеялись.
- Нет, хотим послать тебя в космос.
- Я там уже был, - хмуро буркнул я.»
